«Каждый, кто следует за какой-то группой, всегда оказывается на порядок хуже ее».
Группа Sonic Death действительно выглядит так, будто только что вылезла из гаража. Передо мной за столиком в баре – два небритых патлатых парня, на одном из них – свитер и косуха, на другом – клетчатая рубашка и джинсовка. Арсений, не снимая темные очки, устало развалился на стуле. Данила кажется гораздо бодрее, хотя и не торопится начинать разговор…
Sonic Death собрались в 2011 году, чтобы играть нарочито сырой ретроградный рок. До этого Арсений был лидером Padla Bear Outfit, которую впоследствии сам распустил и отныне называет не иначе как «группой из трех слов». Gothic Session, «Первая кровь», Home Punk – в записях Sonic Death все время вертятся покоцанные гитары, топорные барабаны, простые тексты инфантильным голосом…
На днях DIG Records и Kostёr Records выпустили пластинку с синглами «Мягкий удар» и «Гибель мира». Это первый релиз на виниле как для московских лейблов, так и для питерцев Sonic Death. На этот раз явно слышны психоделические шестидесятые и тяжеловесные семидесятые. Modernrock решил узнать мотивы копания в старой музыке. Но не учел, что вопросы, начинающиеся с «почему», здесь не очень уместны…
Кто изначально был инициатором релиза, вы или ребята из DIG и Kostёr Records?
Арсений Морозов: Kostёr.
Компакт-диски, кассеты, теперь винил… Создается впечатление, что, выбирая очередной формат релиза, вы все больше углубляетесь в историю. Так ли это? Связано ли это с вашим движением в сторону олдскульного рока?
Данила (барабаны): Вообще, прикольно выпускаться на разных носителях…
Арсений: Да какая разница, чел. Ну да, это наш первый винил, и вся фигня. Что может стоять за такими вещами? Потом мы будем выпускаться на бобинах, затем – в нотных записях, после этого – на камнях…
В интервью вы не раз говорили о выходе того или материала Sonic Death как о новом этапе, переходе от одного стиля к другому. Насколько осмыслены эти переходы? Представляете ли вы сами, в каком русле развиваетесь и что будет дальше?
Арсений: Да, как и все. Но никто не будет рассказывать, что он будет делать дальше. Плыть по течению и держать в голове какой-то план – вещи, которые друг друга не исключают.
Вот вы записываетесь на студии, со звукорежиссером. У вас в голове есть какой-то план, у него есть свой план. Но получается в итоге то, что ни он, ни вы не задумывали. Как оценить такой результат? Да, ты планируешь нечто, но никогда не знаешь, что именно это будет…
Все это очень абстрактные вещи, чел. Не стоит о них говорить. Даня, что чувствует музыкант, когда выпускает пластинку?
Данила: Что касается последнего винила, мне все очень нравится. Вот как раз тот случай, когда получилось то, что никто не планировал, но это … [здорово].
Арсений: Я сегодня четыре часа занимался гитарой, которая будет длиться на записи тридцать секунд. А она, в итоге, не сохранилась…
Над чем ты работал?
Арсений: Над песней. Мы делаем альбом, чел. И сейчас вышли синглы с этого альбома. Написаны они были еще в прошлом году, но выпустить их получилось только сейчас.
С распада «группы и трех слов» [Padla Bear Outfit] прошло уже несколько лет. Успел ли ты за это время окончательно изжить то, что тебя не устраивало в этой группе?
Арсений: Что-то получилось изжить, что-то – нет. Просто тупо, когда люди постоянно орут на концертах: «Сеня, верни Padla! Давай “Супермаркет”!». Я не отрекаюсь от группы из трех слов, но для меня это пройденный этап.
В своем эссе по поводу выпуска пластинки Петр Чинават (сооснователь магазина DIG – Прим. ред.) заметил интересную вещь. Классический западный рок у нас любят мужчины среднего возраста, «в кепочках, с усами». При этом слушатели Sonic Death очень молоды. Представьте, что такой крошка-сын приходит к отцу, слушавшему в молодости Black Sabbath, и дает ему послушать «Мягкий удар», например. Как, по-вашему, мог бы отреагировать отец?
Данила: Отец скажет, что там не хватает баса.
Арсений: Да, сто пудов. Может, еще скажет, что соло маловавто… А вообще, мы ведь даже не хард-рок.
Так выглядит обложка пластинки «Мягкий удар» / «Гибель мира».
Сегодня молодые команды часто обыгрывают старые стили, а подчас и просто их копируют. Правда, это оказывается востребованным, причем на разных уровнях: в то время как Royal Blood выигрывают BRIT Awards…
Арсений: Кто-кто?
Ну, британцы такие. Они довольно популярны сейчас, в том числе благодаря New Musical Express. Или те же Thee Oh Sees варятся в котле калифорнийского андеграунда, но становятся там лидерами…
Арсений: Подождите. Все здесь знают Thee Oh Sees. Петя хотел даже привозить их. А вот первых я не знаю. Обычно то, что известно, – говно… Вот что я хочу сказать: ни рок умер, ни панк-рок не умерли – поп-музыка умерла. Когда она была по-настоящему популярна, в шестидесятых, она меняла мир.
Все остальные жанры существуют, и тот, кому нравится заниматься ими, будет это делать. А те, кто хочет узнать об этой музыке, узнают о ней. Так все и существует, и никто никуда не рвется. Эти миры не должны смешиваться.
А что меняет действительность сейчас?
Арсений: Ну, у каждого – свое. У кого-то – анальный секс…
Данила: Амфик, чувак.
А так Sonic Death играют живьем.
Прежде вы утверждали, что гаражной музыки у нас, по сути, нет, а независимая сцена во многом «выдумана». При этом сегодня вот вы выступаете вместе с Pale Crow, Mango Tweedlight Academy. До этого Sonic Death и «Фанни Каплан» делали каверы на песни друг друга. Меняется ли что-то в этом смысле? Есть ли в России музыканты, с которыми вы бы хотели поработать совместно?
Арсений: Нам не удается послушать многих из тех, с кем выступаем, включая зарубежных исполнителей: хватает дел и до, и после концертов.
Данила: Что касается каверов с «Фанни Каплан», меня привлек контраст. Круто, когда две абсолютно разные группы могут сделать что-то вместе. Нам не предлагают общие проекты – обычно мы сами предлагаем. Так было и с «Фанни Каплан»: мы затусили на одной вечеринке и там же договорились сделать сплит.
Вы однажды сказали: «В сцену ты либо вписываешься, либо ее создаешь»…
Арсений: Как говорят умные люди, фраза вырвана из контекста.
Ну, почему же. По-моему, неплохая мысль.
Арсений: Ну, фиг знает, чел. Петя, например, целую неделю занимался подготовкой этого концерта (презентация синглов вечером того же дня в клубе Powerhouse – Прим. ред.). Он очень хотел выпустить пластинку еще с 2011 года, когда мы играли с The Cavestompers. Я спросил его: «Петя, вот у тебя есть магазин. А что дальше?». Он ответил: «Я хочу запустить лейбл». В итоге, так и получилось.
Он не создает никакой сцены и никуда не вписывается. Когда человек делает что-то хорошее, он не отдает себе в этом отчет. А когда он думает, что делает что-то … [невероятное], он, как правило, … перед зеркалом [рисуется]. Поэтому все нормальные вещи происходят незаметно. Подожди, а в чем суть вопроса про сцену?
Когда ты создаешь сцену и становишься ее лидером…
Арсений: Ничего хуже быть не может. Каждый, кто следует за какой-то группой, всегда оказывается на порядок хуже ее. Мне кажется, никто в здравом уме не будет пытаться создать сцену. В этом проявляется какая-то неуверенность в себе. Люди делают хорошие вещи не потому, что хотят показать их другим, а потому, что не могут этого не делать.
То есть ты бы не хотел, чтобы другие группы подражали Sonic Death?
Арсений: Мне все равно, чел.
Данила: Была, по-моему, пара примеров.
Арсений: Я сам подражаю миллиону людей. Могу увидеть кого-то в метро и начать подражать. Все друг на друга влияют. Никто не уникален, никто не придумал ничего нового.
Свою аудиторию вы как-то определил как неформалов-консьюмеристов. Можете ли вы и себя в чем-то отнести к этому типу?
Арсений: Пусть Даня ответит на вопрос. Даня, что думаешь по этому поводу?
Даня: Все равно, что спросить, в каком стиле играет группа Boris. Они делают мультижанровое музло, сочетают самые разные стили, но настолько основательно работают с каждым из них, что не возникает никаких вопросов. Главное – не цепляться ни за какие ярлыки.
Sonic Death успели выступали в разных российских городах. Сложились ли впечатления от них в какие-то цельные образы? Например, такие: Калининград – это слэм в старинных казематах, а Самара – это интервью в блинной.
Арсений: Если есть настрой, то все города разные – если нет настроя, то все одинаковые. А вообще, у нас страна большая и неудобная, и пока едешь от одного города к другому, успеваешь проклясть все на свете.
У нас было два тура: один – на поезде, другой – на самолете, во Владивосток.
Во Владивосток (удивленно)?
Арсений (монотонно): Ну да, во Владивосток. Все там говорят на русском, хотя природа вокруг совсем необычная.
Больше года назад Арсений предрекал, что 2015 год станет для музыки прорывным: дескать это год Козы, а в год Козы прежде происходили и возрождение гаражного рока, и «революция цветов». Оправдывается ли прогноз?
Данила: Ну, фиг знает. Вроде много альбомов уже вышло.
Арсений: Но как-то нет сил их слушать…
Бывает ли так, что в пылу выступлений вы начинаете бояться своих фанатов?
Арсений: Да, постоянно. Когда меня трогают или когда кто-то выскакивает на сцену. Лучше этого не делать, ребята.
Кажется, Арсений долгое время не мог найти работу. Как дела с основным источником дохода теперь?
Арсений: У меня постоянно нет денег. А перебиваюсь я самыми грязными для себя способами. Я вечный должник и вечный мертвец.
Автор: Павел Катаев
Фото: блог Sonic Death на Tumblr.
Видео: страница Sonic Death «ВКонтакте».
Синглы «Мягкий удар» и «Гибель мира»на Bandcamp.
